Ну что, доргие мои! Вот и снова заглянул к вам :)) точнее к нам :))
_____________________________________________ Линор Горалик
Узелок
Она решила, что расскажет все Катрине завтра за завтраком. Потом решила, что расскажет ей в понедельник, перед тем, как отправит в школу, чтобы девочке было, чем отвлечься. Потом решила, что не расскажет вообще, - скажет, что все в порядке, и расскажет правду только через месяц или два, когда уже не будет выбора. На этом решении она остановилась.
Дверь в квартиру она открывала в три толчка, не дыша, так, чтобы не скрипнуло, но Катрина все равно не спала, поднялась с дивана ей навстречу, шлепнулся на ковер пульт от телевизора. Тогда она улыбнулась изо всех сил.
- Прости, что я не позвонила, - сказала она, - не мать прямо, а ехидна. Но я думала, ты где-то бегаешь.
- Нет, - сказала Катрина, - нет, я тут.
- Прекрасно, - сказала она. – Все прекрасно. Все прекрасно, представляешь себе? Это было просто уплотнение, узелок.
- Узелок, - сказала Катрина.
- Узелок, - сказала она, - просто уплотнение. На радостях пошла в кино, представляешь.
- Что смотрела? – спросила Катрина, приседая за пультом, но все равно не отводя глаз.
Она чуть не зарычала сквозь оскаленные в счастливой улыбке зубы.
- Некоторым, - сказала она строго, - давно пора спать. Некоторых я завтра в семь пятнадцать силком не подниму. Что некоторые думают по этому поводу?
- Слушай, - сказала Катрина, - Дай мне эту юбку на завтра, а?
- В траве сидеть не будешь? – спросила она с напускным недоверием.
- В какой траве, - сказала Катрина тоскливо, - семь уроков и реферат.
Тогда она выбралась из юбки, сунула ее в руки дочери, неловко прижала дочь к себе – сильно, всем телом, как когда той было лет пять или шесть, - и быстро ушла в спальню. И пока она пыталась унять лютый озноб, лежа под ледяным одеялом в наваливающейся сверху слепой темноте, дочь в соседней комнате смотрела, не отрываясь, на бахрому юбки, завязанную по всему переднему краю в кривые, дерганные, перепутанные узлы, и не хотела ничего понимать, и уже все понимала.
Добавлено (17.09.2009, 14:15)
---------------------------------------------
Ну вот еще кое-что, уже из школьной программы smile Думаю что все узнают, поэтому автора и название не указываю, а просто постю smile
______________________________________________________________________
Над ним не было ничего уже, кроме неба
- высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо
ползущими по нем серыми облаками. "Как тихо, спокойно и торжественно, совсем
не так, как я бежал, -- подумал князь Андрей, -- не так, как мы бежали,
кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами
тащили друг у друга банник француз и артиллерист, -- совсем не так ползут
облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого
высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! все пустое,
все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но
и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..."
Добавлено (17.09.2009, 14:16)
---------------------------------------------
Пер Лагерквист
перевод © Э.Бочкаревой
Злой ангел
По безлюдным улицам ночного города шел злой ангел. Ветер выл среди домов, бушевал над крышами; на улицах не было никого, кроме ангела. Он был жилист и мускулист, он шел, наклонясь против ветра и плотно сжав губы, кроваво-красный плащ скрывал его огромные крылья. Он сбежал из кафедрального собора, где долго простоял в затхлости и духоте. Веками дышал он свечным перегаром и ладаном, веками слушал он хвалебные гимны и молитвы, возносимые к мертвому богу, который висел у него над головой. Веками смотрел он на людей, коленопреклоненных, распростертых на церковном полу, устремляющих взоры к небу, бубнящих разную чепуху, в которую они верили. Трусливый сброд, провонявший верой во всякое вранье! Тошнотворная смесь из страха, путаных мыслей, убогой надежды ускользнуть от судьбы, выкарабкаться! Наконец-то он сбежал!
Он освободился от своих оков и ступил жилистой ногой на алтарь, опрокинув чашу со святыми дарами. В гневе спустился он на пол и пинками расшвырял скамеечки молящихся. Вокруг висели святые с благочестивыми восторженными лицами, реликвии за решетками пахли гнилью, в апсиде горел свет, там на затхлой соломе лежал младенец, и восковая мать стояла перед ним на коленях - лживый, бессмысленный хлам! Ударом ноги он распахнул двери и вышел в ветреную ночь.
Он скажет правду!
Выйдя за ворота, он остановился и огляделся. Вот, значит, как у них тут устроено, у людей. Здесь они и живут.
Он остановился у ворот одного дома и окинул их горящим взглядом. Потом мечом, который носил при себе, вырезал на воротах крест. Ты умрешь! - сказал он.
Потом он пошел к другому дому. Глядя на ангела сбоку, можно было подумать, что он горбат, так были сложены крылья у него за широкими плечами. У этого дома он тоже остановился и тоже вырезал крест. Ты умрешь! - сказал он.
Так шел он от дома к дому и вырезал кресты коротким и тяжелым, как нож мясника, мечом.
Ты умрешь. Ты умрешь. И ты умрешь. И ты умрешь. И ты!
Он обошел весь город, борясь с ветром, и не пропустил ни одного дома.
Сделав свое дело, он вышел за городской вал, в ночь, где уже не было никакого человеческого жилья. Там он сбросил плащ и остался нагим. И развернув крылья, ангел поднялся в широко распахнутую тьму.
Проснувшись утром, люди удивились, обнаружив на каждом доме крест. Но они вовсе не испугались. Интересно, говорили они, как это произошло и почему. Они потолковали об этом, как обычно, прежде чем разойтись по делам. С чего вдруг везде вырезали знак, и без того всем хорошо известный? Будто нельзя напомнить о вещах более важных.
- Мы и сами знаем, что умрем, - говорили они.
